Надо же! Слово "слуги" становится высокочастотным, а слово "баре" так и не вернулось к жизни.
Наверное, слуги появились, а белая кость-то не народилась. Истребили под корень.
Теперь мы все слуги. Чиновники, например, - слуги народа. У этих народных слуг целая армия личных слуг. Слуги-услуги-прислуги.
А все же слово какое-то неприятное, режущее слух.
В моем детстве просто немыслимое.
Только в считалочке детской:
Эй, слуга, подай карету,
А я сяду и поеду!
Или в ворчалке на просьбу соседа по парте о запасной ручке:" Я что, слуга, ручки тебе каждый день носить?!"
Казалось, стойкое отвращение воспитали в нас школа и общество к подобной социальной маркировке.
А вот гляньте! Сейчас мои ровесники, бывшие октябрята-пионеры, со знанием дела обсуждают, как "нанимать слуг", "где подбирать слуг".
Да что далеко ходить, даже университет эта тенденция не обошла.
Как-то на работе я разговаривала по телефону с няней моего младшего сына.
Одна моя коллега явно прислушивалась к разговору. А потом очень неодобрительно резюмировала:
"Не умеешь ты со слугами разговаривать!"
Представляю, что ответила бы ей на это няня моего сына Наташа, многодетная мама, умная, образованная, добрая и отважная. Ей я доверяла гораздо больше, чем себе. И знала точно: за моего ребенка она любого порвет, вытащит дитя из огня, нырнет за ним на дно морское. Наташа, ласточка моя сизокрылая, если когда-нибудь набредешь на мой ЖЖ, знай: помню тебя и люблю всегда!
И у меня была в детстве няня, Елизавета Ивановна. Она воспитывалась в детском доме, круглая сирота. Очень строгая, очень правильная. И очень любимая.
Это она разговаривала разными голосами за всех моих зверят, водила меня на художественную гимнастику, целыми днями гуляла со мной в парке, заставляя правильно ставить левую ножку.
На мою ногу в раннем детстве упала раскаленная электроплитка, и я после травмы долго ставила ступню боком. А моя няня выправила мне походку.
Мои родители трепетали, завидев мою няню. Она и их успевала хорошенько повоспитывать.
Моя няня звонила моей маме до самой смерти.
У Елизаветы Ивановны все было хорошо. Дочка, внучки, правнуки.
Но и мы с сестрой тоже были ей не чужие.
Если бы я назвала свою няню "слуга", она бы, наверное, шлепнула меня слегка ладонью по губам. Я однажды видела на прогулке, как она так сделала с девочкой, которая обозвала свою няню дурой.
А если бы мой двенадцатилетний сын сейчас назвал девушку Марину, которая убирает наш дом, слугой, я бы подумала, что грош мне цена как матери.
А может, я и не права. Может, во мне говорит мое детство. В котором были другие слова и другие представления о том, как устроен этот мир.
Journal information