"Письмо для Аркадий Бабченко.
Дорогой Аркадий Бабченко!
Тут все шумят, что одна старушка украла в магазине масло, охранники отвели ее в ментуру, и там она от волнения скончалась. Ей было 82.
Это очень печальный случай, очень печальный. В этом возрасте многие старушки выживают из ума, одни все воруют без разбору, а другие, наоборот, раздают домашние вещи случайным прохожим. Кто знает, как у нас с вами проявится Альцгеймер, правда, Аркадий Бабченко? Не дай бог.
Но у кого как, а у вас, Аркадий Бабченко, этот печальный случай вызвал вот какое отвратительное словоизвержение:
"Именно этот великодуховный вставший с колен народ сдает бабульку за пачку масла, выкидывает из автобуса в тридцатиградусный мороз парня-инвалида за неоплаченный проезд и грозится отобрать детей у мужа посаженной в тюрьму матери.
Страна алкоголиков, нравственных идиотов и инфантилов.
Скрепы в этой стране не знают границ.
Орки."
Это вы, Аркадий Бабченко, выразились так про мой русский, 140-миллионный народ, стало быть, и про меня в том числе. Это я тоже, очевидно, алкоголик, нравственный идиот и инфантил.
Что ж, в отношении меня вы правы. Я, по-видимому, действительно нравственный идиот и инфантил.
15 июня 2013 года я, Аркадий Бабченко, послала вам переводом из Сбербанка 1000 рублей. Дело в том, что в интернете прошла слезная просьба помочь вам с деньгами: вы застряли в Турции, где освещали турецкие революционные события, и совершенно поиздержались в дороге. Ву н'аве па манже сис жур. И на родину, - где проживают алкоголики и инфантилы - вам никак было не вернуться. Я поверила, пожалела вас и послала вам денежку. Это был акт чистого нравственного идиотизма. Я о нем сожалею.
У меня, Аркадий Бабченко, собственно, только одно пожелание. Каждый раз, что вы будете обвинять 140 миллионов, огульно, обильно, грязно, - а вы это делаете по нескольку раз в день - припомните мою синенькую бумажку, которую вы не на старушку потратили. Каждый раз, окей? Каждый.
Лучше мне было пропить ее с инфантильными алкоголиками. Я, наверно, другой раз так и сделаю".
А я вот думаю, что если бы мы все отдали хоть одну тысячу, хоть сто рублей не на пламенных борцов с режымом, не на светлые идеи лучезарного будущего, а на помощь старикам и малышам, меньше бы было таких трагедий.
Страшное это происшествие сейчас быстро-быстро забудется. Так же, как забылся подобный случай в Воронеже четыре года назад. Правда, тогда это было не масло, а сырки, сладкие сырки. Но бабушка тоже умерла в милиции. Полиции в то время еще не было, а такие несчастные бабушки были и будут всегда.
Впрочем, история эта уже исчезает и тает, вытесненная громкими словами и политическими штампами.
Обиделась за народ Татьяна Толстая, гневно ей что-нибудь ответит Аркадий. А старушки, что значат старушки рядом с великими идеями!
Так думал и Раскольников.
А Татьяне на себя бы обидеться, на наивность свою гимназическую, легкость в жестах, порывистость в действиях. Вскормила, понимаешь ли, на своей же груди, а еще и гневаться изволят.
Journal information